Question

Ожидая паром, они оба легли в тень от берегового обрыва и долго молча смотрелина быстрые и мутные волны Кубани у их ног. Ленька задремал, а дед Архип, чувствуя тупую, давящую боль в груди, не мог уснуть. На темно-коричневом фоне земли их отрепанные и скорченные фигуры едва выделялись двумя жалкими комками, один — побольше, другой — поменьше, утомленные, загорелые и пыльные физиономии были совсем под цвет бурым лохмотьям.Костлявая и длинная фигура дедушки Архипа вытянулась поперек узкой полоски песка — он желтой лентой тянулся вдоль берега, между обрывом и рекой; задремавший Ленька лежал калачиком сбоку деда. Ленька был маленький, хрупкий, в лохмотьях он казался корявым сучком, отломленным от деда — старого иссохшего дерева, принесенного и выброшенного сюда, на песок, волнами реки.Дед, приподняв на локте голову, смотрел на противоположный берег, залитый солнцем и бедно окаймленный редкими кустами ивняка; из кустов высовывался черный борт парома. Его тусклые и воспаленные глаза старика, с красными, опухшими веками, беспокойно моргали, а испещренное морщинами лицо замерло в выражении томительной тоски.Остановив на внуке свой взгляд он погладил его по голове свое шершавой рукойНапишите изложение поооооож)

Answer 1

Ожидая паром, они оба легли в тень  и смотрели на волны Кубани. Ленька задремал, а дед Архип не мог уснуть. На темно-коричневом фоне земли их  фигуры  выделялись двумя комками, один — побольше, другой — поменьше. Костлявая фигура дедушки вытянулась поперек узкой полоски песка, а задремавший Ленька лежал калачиком рядом с дедом. Ленька был маленький, хрупкий, в лохмотьях, он казался корявым сучком. Дед смотрел на противоположный берег, его тусклые глаза беспокойно моргали, а лицо замерло в выражении томительной тоски.
Остановив на внуке свой взгляд, он погладил его по голове свое шершавой рукой.

Answer 2

Ожидая парома, Ленька и дед Архип решили прилечь в тень от берегового обрыва и насладиться видом быстрых и мутных волн Кубани, которые разбивались у их ног. Ленька скоро задремал, но дед Архип не мог уснуть из-за тупой и давящей боли в груди. Их фигуры, изношенные и скорченные, едва выделялись на темно-коричневом фоне земли, которая покрыта бурыми лохмотьями. Дед Архип, костлявый и длинный, простерся поперек узкой полоски песка, которая, как желтая лента, тянулась вдоль берега между обрывом и рекой. Ленька, задремавший, лежал калаечком сбоку от деда. Он был маленьким и хрупким, в своих лохмотьях он казался корявым сучком, отломленным от деда - старого иссохшего дерева, которое было принесено и выброшено на песок волнами реки.

Дед Архип, подняв голову на локте, смотрел на противоположный берег, который был залит солнцем и бедно окаймлен редкими кустами ивняка. Из кустов высовывался черный борт парома. Глаза старика, тусклые и воспаленные, с красными опухшими веками, беспокойно моргали, а его лицо, испещренное морщинами, выражало томительную тоску. Остановив свой взгляд на внуке, дед Архип погладил его по голове своей шершавой рукой.

Изложение: На берегу Кубани Ленька и его дед Архип решили отдохнуть и подождать парома. Они легли в тень от берегового обрыва и наблюдали за быстрыми и мутными волнами, которые разбивались у их ног. Ленька скоро заснул, но дед Архип не мог заснуть из-за боли в груди. Их изношенные фигуры почти сливались с окружающей их землей, покрытой лохмотьями. Дед Архип, худощавый и длинный, простерся на узкой полоске песка, которая тянулась вдоль бер