Question

ЗАДАНИЕ 1. Перепишите тексты, раскрывая скобки и вставляя пропущенные буквы. Поставьте нужные знаки препинания. Я выехал рано. Все еще спали когда я на ц…почках выбрался на свет кончавшейся ночи. Кругом по колено в траве и комарином плаче стояли березы всматриваясь куда (то) в одну точку (от) туда близилась осень. Я шел в ту же сторону. Там за оврагом был двор с домом где мы жили ран…ше. И (от) куда (не) задолго перед тем п…р…брались в лесную сторожку. На мне были новые (не) разношен…ые сапоги. Когда я нагнулся. что (бы) поправить пятку в высоте надо мной прошумело что (то) тяж…лое. Я поднял голову две белки пулями лупили друг за дружкой сквозь листву. Там и сям оживали деревья (в) раскачку п…р…брасывая их с верхушки на верхушку. Хотя пр…следование это пр…рывалось частыми перелетами по воздуху но с такой гладкост…ю что оставляло впечатление какой (то) беготни по ровному предрас…ветному небу.Последний раз я был в городе в середине июля. Прошло три недели и за это время произошли новые перемены к худшему. На во..зале было сущее столпотворение. Я сразу понял что уйду несолоно хлебавши. Ра…текаясь рукавами от билетных кас… толпа уже без промежутков заливала все его залы. Публику в буфете составляли по пр…имуществу военные. Половине (не) хватало мест за столиками и они томились вокруг обедающих прогуливались в проходах курили (не) смотря на развешан…ые запрещения и сидели на подокон…иках.Обо всём этом вспомнил я в конце обратного пути лесной дорогой где лошадь точно заразясь моей устал…ю сама встряхивая головой и поводя боками пошла шагом. В том месте с лесом делалось то же самое что со мной и лошад…ю. Малоезжая дорога поросла травой. Казалось ее проложил не человек но сам лес подавлен…ый своей необ…ятност..ю, рас…тупился (з, с) десь по своей воле что(бы) пораздумать на досуге. Просека казалась его душою.Я ехал шагом и хлопая комаров на руках у себя на лбу и шее думал о своих о жене о сыне к которым возвращался (По Б.Л. Пастернаку).​

Answer 1

Ответ:

Я выехал рано. Все еще спали,когда я на цыпочках выбрался на свет кончавшейся ночи. Кругом по колено в траве и комарином плаче стояли березы,всматриваясь куда-то в одну точку, оттуда близилась осень. Я шел в ту же сторону.

Там за оврагом был двор с домом, где мы жили раньше. И откуда ,незадолго перед тем, перебрались в лесную сторожку. На мне были новые, неразношенные сапоги. Когда я нагнулся,чтобы поправить пятку, в высоте надо мной прошумело что-то тяжелое. Я поднял голову, две белки пулями лупили друг за дружкой сквозь листву. Там и сям оживали деревья ,в раскачку перебрасывая их с верхушки на верхушку. Хотя преследование это прерывалось частыми перелетами по воздуху но с такой гладкостью ,что оставляло впечатление какой-то беготни по ровному предрассветному небу.

Последний раз я был в городе в середине июля. Прошло три недели ,и за это время произошли новые перемены к худшему. На вокзале было сущее столпотворение. Я сразу понял, что уйду несолоно хлебавши. Растекаясь рукавами от билетных касс, толпа уже без промежутков заливала все его залы. Публику в буфете составляли по преимуществу военные. Половине не хватало мест за столиками,и они томились вокруг обедающих ,прогуливались в проходах, курили ,несмотря на развешанные запрещения, и сидели на подоконниках.

Обо всём этом вспомнил я в конце обратного пути лесной дорогой, где лошадь точно заразясь моей усталью ,сама встряхивая головой и поводя боками, пошла шагом.

В том месте с лесом делалось то же самое, что со мной и лошадью. Малоезжая дорога поросла травой. Казалось ,ее проложил не человек, но сам лес ,подавленный своей необъятностью, расступился здесь по своей воле ,чтобы пораздумать на досуге. Просека казалась его душою.

Я ехал шагом ,и хлопая комаров на руках, у себя на лбу и шее ,думал о своих:о жене ,о сыне ,к которым возвращался (По Б.Л. Пастернаку).

Answer 2

Я выехал рано. Все еще спали, когда я на цыпочках выбрался на свет кончавшейся ночи. Кругом по колено в траве и комарином плаче стояли березы, вглядываясь куда-то в одну точку, оттуда близилась осень. Я шел в ту же сторону. Там за оврагом был двор с домом, где мы жили раньше, и откуда не задолго перед тем перебрались в лесную сторожку. На мне были новые, не разношенные сапоги. Когда я нагнулся, чтобы поправить пятку, в высоте надо мной прошумело что-то тяжелое. Я поднял голову, две белки пулями лупили друг за другом сквозь листву. Там и сям оживали деревья, в раскачку перебрасывая их с верхушки на верхушку. Хотя преследование это прерывалось частыми перелетами по воздуху, но с такой гладкостью, что оставляло впечатление какой-то беготни по ровному предрассветному небу.

Последний раз я был в городе в середине июля. Прошло три недели, и за это время произошли новые перемены к худшему. На вокзале было сущее столпотворение. Я сразу понял, что уйду несолоно хлебавши. Разгребаясь рукавами от билетных касс, толпа уже без промежутков заливала все его залы. Публику в буфете составляли по преимуществу военные. Половине не хватало мест за столиками, и они томились вокруг обедающих, прогуливались в проходах, курили, несмотря на развешанные запрещения, и сидели на подоконниках. Обо всём этом вспомнил я в конце обратного пути лесной дорогой, где лошадь точно заразившись моей усталостью, сама встряхивая головой и поводя боками, пошла шагом. В том месте с лесом делалось то же самое, что со мной и лошадью. Малоезжая дорога поросла травой. Казалось, ее проложил не человек, но сам лес, подавленный своей необъятностью, расплылся где-то по своей воле, чтобы пораздумать на досуге. Просека казалась его душой. Я ехал шагом и хлопая комаров на руках, у себя на лбу и шее, думал о своих - о жене, о сыне, к которым возвращался (по Б. Л. Пастернаку).