Question

Нужно сжать до 120 слов или менее! Я как безумный выскочил на крыльцо, прыгнул на своего Черкеса, которого водили по двору, и пустился во весь дух по дороге в Пятигорск. Я беспощадно погонял измученного коня, который, храпя и весь в пене, мчал меня по каменистой дороге. Солнце уже спряталось в черной туче, отдыхавшей на гребне западных гор; в ущелье стало темно и сыро. Подкумок, пробираясь по камням, ревел глухо и однообразно. Я скакал, задыхаясь от нетерпенья. Мысль не застать уже ее в Пятигорске молотком ударяла мне в сердце! — одну минуту, еще одну минуту видеть ее, проститься, пожать ее руку... Я молился, проклинал, плакал, смеялся... нет, ничто не выразит моего беспокойства, отчаяния!.. При возможности потерять ее навеки Вера стала для меня дороже всего на свете, дороже жизни, чести, счастья! Бог знает, какие странные, какие бешеные замыслы роились в голове моей... И между тем я все скакал, погоняя беспощадно. И вот я стал замечать, что конь мой тяжелее дышит; он раза два уж спотыкнулся на ровном месте... Оставалось пять верст до Ессентуков, казачьей станицы, где я мог пересесть на другую лошадь. Все было бы спасено, если б у моего коня достало сил еще на десять минут! Но вдруг, поднимаясь из небольшого оврага, при выезде из гор, на крутом повороте, он грянулся о землю. Я проворно соскочил, хочу поднять его, дергаю за повод — напрасно; едва слышный стон вырвался сквозь стиснутые его зубы; через несколько минут он издох; я остался в степи один, потеряв последнюю надежду. Попробовал идти пешком — ноги мои подкосились; изнуренный тревогами дня и бессонницей, я упал на мокрую траву и, как ребенок, заплакал. И долго я лежал неподвижно, и плакал, горько, не стараясь удерживать слез и рыданий; я думал, грудь моя разорвется; вся моя твердость, все мое хладнокровие — исчезли, как дым. Душа обессилела, рассудок замолк, и если б в эту минуту кто-нибудь меня увидел, он бы с презрением отвернулся. Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горящую голову и мысли пришли в обычный порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастием бесполезно и безрассудно. Чего мне еще надобно? — ее видеть? — зачем? не все ли кончено между нами? Один горький прощальный поцелуй не обогатит моих воспоминаний, а после него нам только труднее будет расставаться. Мне, однако, приятно, что я могу плакать! Впрочем, может быть, этому причиной расстроенные нервы, ночь, проведенная без сна, две минуты против дула пистолета и пустой желудок. Все к лучшему! это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался верхом и не был принужден на обратном пути пройти пятнадцать верст, то и эту ночь сон не сомкнул бы глаз моих.

Answer 1

Герой как безумный выскочил на крыльцо, прыгнул на лошадь и пустился в Пятигорск. Он  погонял измученного коня, который мчал его по дороге.
Солнце уже спряталось; в ущелье стало темно и сыро. Герой скакал, задыхаясь от нетерпенья. Мысль не застать уже ее в Пятигорске очень волновала его. При возможности потерять ее навеки Вера стала для него дороже всего. Погоняя коня, герой стал замечать, что тот выдохся, а вскоре он и вовсе упал да издох. Пешком он идти не мог, так как был очень изнурён. Герой упал и заплакал. Всё его хладнокровие исчезло, как дым. Позже природа освежила мысли персонажа, и он понял, что незачем гнаться за погибшим счастьем. Ему было приятно плакать. Это новое страдание сделало в нем счастливую диверсию.

Answer 2

Я выскочил на крыльцо, прыгнул на своего Черкеса и пустился в полную скорость по дороге в Пятигорск. Я жестоко погнал измученного коня, который, храпя и пенясь, нес меня по каменистой дороге. Солнце спряталось в черной туче, ущелье стало темным и влажным. Я скакал, задыхаясь от нетерпения. Мысль о том, что могу потерять ее навсегда, мучила меня. Вера стала для меня дороже всего на свете. Но внезапно конь захрипел и упал. Я остался один, потеряв последнюю надежду. Пытаясь идти пешком, я упал на мокрую траву и заплакал. Но затем понял, что гнаться за утраченным счастьем бесполезно.