Question

Главным содержанием опричнины стали совершенно бессмысленные убийства ради убийств. Однако самая страшная и существенная характеристика опричнины заключается в том, что и Иван IV, и его опричники были абсолютно уверены в благости своих чудовищных злодеяний. На чем держалась их уверенность?

Answer 1

Поскольку Иван Грозный с детства ненавидел бояр, то тут ему глаза просто застлала эта ненависть. Он был свято уверен, что все бояре изменники и их нужно убивать. Он думал, что России станет легче дышать, если он вырежет всех бояр. Из 35-6 родов было вырезано под корень 28-9 семей...А на деле: полное опустошение страны...

Answer 2

Уверенность Ивана IV и его опричников в благости своих действий была обусловлена несколькими факторами:

1. Религиозная убежденность: Иван IV считал себя избранником Божьим и верил, что он был назначен Богом для защиты православной веры и Русской Православной Церкви. Это убеждение могло легитимировать многие из его действий, включая жестокие репрессии и убийства.

2. Политическая убежденность: Иван IV видел опричнику как средство борьбы с реальными или мнимыми внутренними и внешними угрозами для своей власти и страны. Он мог убеждать себя и своих опричников, что их действия необходимы для сохранения России и стабильности в стране.

3. Психологический фактор: Иван IV и его опричники могли оправдывать свои действия путем деформации реальности и перекручивания фактов. Это явление, известное как когнитивная диссонанс, может позволить людям сохранять свою самооценку и уверенность в собственных действиях, даже если они явно аморальны.

4. Традиции и обычаи той эпохи: В средневековой России существовали жестокие методы управления и подавления оппозиции. Опричнина была в некотором смысле продолжением этих методов. Это могло создать атмосферу, в которой такие действия казались нормальными.

Итак, уверенность Ивана IV и его опричников в благости их действий была в значительной степени обусловлена их верой в правильность своей миссии, религиозными и политическими убеждениями, психологическими механизмами самообмана и контекстом средневековой России.