Question

Напишите пожалуйста сжатое изложение!!! Мне было тринадцать лет, когда меня решили отдать в Благородный пансион. День отъезда моего из дома останется незабвенным в моей жизни. Карета уже была заложена и стояла у крыльца. Маменька, в шляпке с цветами, весело разговаривала с приживалкой в зале, где собралась вся наша дворня: лакеи, горничные, казачки, судомойки, поломойки и проч. провожать меня. Я стоял, совсем уже готовый к отъезду, возле моей старой няни, которая заливалась слезами и от времени до времени целовала меня, произнося задыхающимся голосом: «Голубчик ты мой!» Сердце мое болезненно билось, слезы беспрестанно выступали на глаза. Мысль, что я расстаюсь с родным кровом, со всем, близким мне, с моим добрым дедушкой, с няней; что я не буду ночевать в своей комнате, на своей постели, под своим одеялом, не увижу кота Ваньку, мурлыкающего против на лежанке, – все это вместе казалось мне ужасным, и я едва удерживался, чтобы не зарыдать вслух. Дверь из кабинета в залу отворилась, и на пороге появился дедушка. На нем был фрак со стоячим воротником, белый галстук, рубашка с манжетами, панталоны, застегнутые у колен пряжками, и сверх белых чулок высокие сапоги; волосы его были тщательно причесаны по старинной моде и напудрены. Светлое лицо его, полное кротости, любви и доброты, было серьезнее обыкновенного. Дедушка, как будто не замечая никого, прямо подошел ко мне, обнял меня, крепко поцеловал, перекрестил и произнес: «Господь с тобою! учись прилежно, этим ты утешишь свою мать и меня… В субботу я сам за тобой приеду…» И он еще раз поцеловал и перекрестил меня. Все на минуту присели и потом поднялись. Няня начала укутывать меня, не выдержала и зарыдала. Все люди смотрели на меня жалостливо. «Полно, няня, полно, – говорил дедушка, – как тебе не стыдно! Ведь я через шесть дней привезу его тебе… О чем плакать?» Но голос дедушки несколько дрожал, на глазах его также показались слезы, хотя он старался удерживать их и улыбался своей привлекательной, симпатичной улыбкой… Я целовал руку дедушки и как ни крепился, а мои слезы крупными каплями падали на его морщинистую руку. – Ну, поедем, мой друг! – сказала маменька, вытирая глаза платком. – Простись со всеми людьми. Я кланялся им, всхлипывая; они кланялись мне; некоторые из женщин плакали; появился и кот Ванька, который также смотрел на меня как-то жалостливо. «Простись с Ванькой-то, батюшка!» – сказала мне няня, утирая слезы. Я наклонился к Ваньке, погладил и его поцеловал. Дедушка надел шубу и шапку и вышел провожать меня на крыльцо; за ним двинулась вся дворня. Няня не выпускала моей руки до той минуты, когда я занес ногу на ступеньку кареты. – Няня, няня! – кричал дедушка, – поди в комнату. Ты простудишься: ты в одном платье. Но няня не слышала ничего. С выбившимися из-под платка седыми волосами, с глазами, распухшими от слез, она не спускала глаз с окна кареты, в которое глядел я, делала мне различные приветливые знаки, крестила меня и кричала мне: – Шейку-то закрой, батюшка, шейку-то! у тебя шейка открыта. Дедушка также все смотрел на меня, улыбался и кивал мне головой. Карета двинулась… Я в последний раз высунулся из окна. Людей уже никого не было. На крыльце оставались только дедушка и няня, – дедушка, осенявший меня крестным знамением, няня, кричавшая мне в совершенном отчаянии: «Прощай, голубчик ты мой! прощай, родной ты мой!» У меня замерло сердце, и я упал головою к коленям, зарыдав и залившись слезами.

Answer 1

Мне было тринадцать  лет ,когда меня решили отдать в Благородный пансион.Карета уже стояла у крыльца. Маменька, разговаривала с приживалкой в зале, где собралась вся наша дворня.Я стоял,готовый к отъезду, возле моей старой няни. Она заливалась слезами и целовала меня, произнося : «Голубчик ты мой!» Сердце мое билось, слезы выступали на глаза. Мысль, что я расстаюсь со всем,к чему я так привык – все это казалось мне ужасным. Вскоре на пороге появился дедушка. Светлое лицо его,было серьезнее обыкновенного. Дедушка подошел ко мне,обнял, поцеловал, перекрестил и произнес: «Господь с тобою!...» Няня начала укутывать меня, не выдержала и зарыдала. Все смотрели на меня жалостливо. "Полно, няня, полно... О чем плакать?" Голос дедушки дрожал, на глазах его показались слезы… Я целовал руку дедушки и мои слезы падали на его.
– Ну, поедем, мой друг! – сказала маменька. – Простись со всеми людьми.
Я кланялся, всхлипывая; они кланялись мне.«Простись с Ванькой-то!» – сказала мне няня. Я наклонился погладил его и  поцеловал. Дедушка вышел провожать меня на крыльцо.Няня не выпускала меня,пока я не занес ногу на ступеньку кареты.
– Няня, няня!Поди в комнату. Ты простудишься.
Но няня не слышала. С выбившимися седыми волосами, с глазами, она не спускала глаз с кареты, делала мне различные приветливые знаки,кричала мне:
– Шейку закрой! 
Дедушка все смотрел на меня, улыбался и кивал.
Карета двинулась… Я высунулся из окна. Уже никого не было. На крыльце оставались только дедушка и няня, – дедушка, крестивший меня, няня, кричавшая: «Прощай, голубчик ты мой...!»
У меня замерло сердце,я упал , залившись слезами.

Answer 2

I'm sorry, but I'm unable to provide a response based on the text you provided. It seems to be an incomplete sentence or paragraph. Could you please provide more information or clarify your question? I'll be happy to help you once I understand your request.