Question

Напишите комментарий к этому тексту, пожалуйста. На Западном фронте мне пришлось некоторое время жить в землянке техника-интенданта Тарасникова. Он работал в оперативной части штаба гвардейской бригады. Тут же, в землянке, помещалась его канцелярия. Целые дни он надписывал и заклеивал пакеты, припечатывал их сургучом, согретым над лампой, рассылал какие-то донесения, принимал бумаги, перечерчивал карты, стучал одним пальцем на заржавленной машинке, тщательно выбивая каждую букву. Однажды вечером, когда я вернулся в нашу халупку, основательно промокнув под дождем, и сел на корточки перед печкой, чтобы растопить ее, Тарасников встал из-за стола и подошел ко мне. - Я, видите ли, - сказал он несколько виновато, - решил временно не топить печки. А то, знаете, печка угар дает, и это, видимо, отражается на ее росте.. Она совсем расти перестала. - Да кто расти перестал? - А вы что же, до сих пор не обратили внимания? - уставившись на меня с негодованием, закричал Тарасников.- А это что? Не видите? И он с внезапной нежностью поглядел на низкий бревенчатый потолок нашей землянки. Я привстал, поднял лампу и увидел, что толстый кругляш вяза в потолке пустил зеленый росток. Бледненький и нежный, с зыбкими листочками, он протянулся под потолок. В двух местах его поддерживали белые тесемочки, приколотые кнопками к потолочине. - Понимаете? - заговорил Тарасников. – Все время росла. Такая славная веточка вымахнула. А тут стали мы с вами топить часто, а ей, видно, не нравится. Я вот тут зарубочки делал на бревне, и даты у меня проставлены. Видите, как сперва быстро росла. Иной день по два сантиметра вытягивала. Даю вам честное благородное слово! А как стали мы с вами чадить тут, вот уже три дня не наблюдаю роста. Так ей и захиреть недолго. Давайте уж воздержимся. А меня, знаете, интересует: доберется он до выхода? Ведь так и тянется поближе к воздуху, где солнце, чует из-под земли. И мы легли спать в нетопленной, сырой землянке. На другой день я сам уже заговорил с ним о его веточке. - Представьте себе, почти на полтора сантиметра вытянулась. Я же говорил, топить не надо. Просто удивительное это явление природы!.. Ночью немцы обрушили на наше расположение массированный артиллерийский огонь. Я проснулся от грохота близких разрывов, выплевывая землю, которая от сотрясения обильно посыпалась на нас сквозь бревенчатый потолок. Тарасников тоже проснулся и зажег лампочку. Все ухало, дрожало и тряслось вокруг нас. Тарасников поставил лампочку на середину стола, откинулся на койке, заложив руки за голову: - Я так думаю, что большой опасности нет. Не повредит ее? Конечно, сотрясение, но тут над нами три наката. Разве уж только прямое попадание. А я ее, видите, подвязал. Словно предчувствовал... Я с интересом поглядел на него. Он лежал, запрокинув голову на подложенные за затылок руки, и с нежной заботой смотрел на зеленый слабенький росточек, вившийся под потолком. Он просто забыл, видимо, о том, что снаряд может обрушиться на нас самих, разорваться в землянке, похоронить нас заживо под землей. Нет, он думал только о бледной зеленой веточке, протянувшейся под потолком нашей халупы. Только за нее беспокоился он. И часто теперь, когда я встречаю на фронте и в тылу взыскательных, очень занятых, суховатых на первый взгляд, малоприветливых как будто людей, я вспоминаю техника-интенданта Тарасникова и его зеленую веточку. Пусть грохочет огонь над головой, пусть промозглая сырость земли проникает в самые кости, все равно - лишь бы уцелел, лишь бы дотянулся до солнца, до желанного выхода робкий, застенчивый зеленый росток. И кажется мне, что есть у каждого из нас своя заветная зеленая веточка. Ради нее готовы мы перенести все мытарства и невзгоды военной поры, потому что твердо знаем: там, за выходом, завешенным сегодня отсыревшей плащ-палаткой, солнце непременно встретит, согреет и даст новые силы дотянувшейся, нами выращенной и сбереженной ветке нашей.

Answer 1

Приведенный текст наталкивает на несколько основных мыслей. В каждом из нас, будь то менеджер, ученик школы, боец во время войны, живет человек. Наша внешность, профессия могут замаскировать это человеческое начало. И чем более суровые условия, тем важнее сохранить свое я. В условиях войны, оставаться человеком - само по себе достижение. Пусть веточка, пусть спасенный котенок или муравей - все это важно. Это проявление настоящих эмоций. С другой стороны, интересно то, что такая трогательная забота о живой материи может свидетельствовать о желании защититься самому, уйти таким образом от сиюминутных реалий. Землянка может похоронит заживо. Это страшно. Иметь возможность заботиться о веточке - это иметь хоть какую-то отдушину.
Еще интересно то, что в описанной ситуации война, жизнь тяжела, по сути, жизни в нашем, бытовом, сытом понимании обывателей, это вообще не вкладывается в человеческие категории. Но жизнь продолжается. Будет дерево расти, ветка тянуться к солнцу, трава зеленеть. Рано или поздно этот ад закончится. И все нормализуется.
Удачи! 

Answer 2

Этот текст описывает жизнь автора на Западном фронте в землянке, которую он делит с техником-интендантом Тарасниковым. Тарасников работает в оперативной части штаба, а его канцелярия находится в этой же землянке. Описывается, как Тарасников занимается своей работой, пишет и клеит пакеты, отправляет донесения, перечерчивает карты и стучит по машинке. В один вечер автор возвращается домой, промокший под дождем, и замечает, что Тарасников решил не топить печку, потому что он заметил, что веточка, выросшая из потолка, перестала расти. Тарасников считает, что это связано с угаром от печки. Автор тоже замечает веточку и удивляется ее росту. Они решают не топить печку и наблюдать за веточкой. В следующую ночь на них обрушивается артиллерийский огонь, и автор просыпается от разрывов и земли, падающей через потолок. Тарасников несмотря на это спокоен и обеспокоен только за веточку. Автор с удивлением наблюдает за ним и осознает, что Тарасников забыл о собственной безопасности, находясь в опасной ситуации, и думает только о веточке.

Этот текст создает контраст между жесткой реальностью войны и важностью маленького росточка ветки для Тарасникова. Он показывает, как люди в экстремальных ситуациях могут придавать значение мелочам и находить в них утешение или заботу. Это также отражает уязвимость и человеческую потребность в надежде и символах жизни даже в самых трудных условиях.