Question

Ребят пожалуйста помогите ,нужен перевод текста "LE DEFI DE GAVROCHE" срочно, помогите пожалуйста!!!! Puis il ramassa son panier, y remit, sans en perdre une seule, les cartouches qui en étaient tombées et, avançant vers la fusillade, alla dépouiller une autre giberne. Là, une quatrième balle le manqua encore. Gavroche chanta: Je ne suis pas notaire, C'est la faute à Voltaire; Je suis petit oiseau, C'est la faute à Rousseau. Une cinquième balle ne réussit qu'à tirer de lui un troisième couplet: Joie est mon caractère, C'est la faute à Voltaire; Misère est mon trousseau, C'est la faute à Rousseau. Cela continua ainsi quelque temps. Le spectacle était épouvantable et charmant. Gavroche, fusillé, taquinait11 la fusillade. Il avait l'air de s'amuser beaucoup. C'était un moineau becquetant les chasseurs. Il répondait à chaque décharge par un couplet. On le visait sans cesse, on le manquait toujours. Les gardes nationaux et les soldats riaient en l'ajustant. Il se couchait, puis se redressait, s'effaçait dans un coin de porte, puis bondissait, disparaissait, reparaissait, se sauvait, revenait, ripostait à la mitraille par des pieds-denez, et, cependant, pillait les cartouches, vidait les gibernes et remplissait son panier. Les insurgés, haletants d'anxiété, le suivaient des yeux. La barricade tremblait; lui, il chantait. Ce n'était pas un enfant, ce n'était pas un homme; c'était un étrange gaminfée... Les balles couraient après lui, il était plus leste qu'elles. Il jouait on ne sait quel effrayant jeu de cache-cache avec la mort; chaque fois que la face camarde du spectre s'approchait, le gamin lui donnait une pichenette. Une balle pourtant, mieux ajustée ou plus traître que les autres, finit par atteindre l'enfant feu-follet. On vit Gavroche chanceler, puis s'affaisser. Toute la barricade poussa un cri, mais il y avait de l'Antée dans ce pygmée; pour le gamin, toucher le pavé, c'est comme le géant toucher la terre; Gavroche n'était tombé que pour se redresser; il resta assis sur son séant, un long filet de sang rayait son visage, il éleva ses deux bras en l'air, regarda du côté où était venu le coup, et se mit à chanter: Je suis tombé par terre, C'est la faute à Voltaire; Le nez dans le ruisseau, C'est la faute ... Il n'acheva point. Une seconde balle du même tireur l'arrêta court. Cette fois, il s'abattit la face contre le pavé et ne remua pas. Cette petite grande âme venait de s'envoler.

Answer 1

Затем подобрал корзинку, уложил в нее, не потеряв ни одного, рассыпанные патроны, и, двигаясь навстречу пулям, пошел опустошать следующую патронную сумку. Четвертая пуля пролетела мимо. Гаврош распевал:

Не удалась моя карьера,

И это по вине Вольтера

Судьбы сломалось колесо,

И в этом виноват Руссо.

Пятой пуле ничего не оставалось, как  только вдохновить его на третий куплет:

Я не беру с ханжей примера,

И это по вине Вольтера.

А бедность мною, как в серсо,

Играет по вине Руссо.

Так продолжалось довольно долго.

Зрелище  было страшное и трогательное. Гаврош как бы поддразнивал врагов под обстрелом. Казалось, он веселился от души. Это был воробей, дразнящий охотников. На каждый залп он отвечал новым куплетом. В него целились непрерывно и всякий раз промахивались. Целясь в него, солдаты и национальные гвардейцы смеялись. Он то ложился, то вставал, прятался за дверным косяком, выскакивал опять, исчезал, появлялся снова, убегал, возвращался, дразнил картечь, показывал ей нос и в то же время не переставал искать патроны, опустошать сумки и наполнять корзинку. Повстанцы следили за ним с замиранием сердца. На баррикаде дрожали  за него, а он пел. Казалось, это не ребенок, не человек, а гном. Пули гонялись за ним, но он был проворнее их. Он как бы играл в прятки со смертью; всякий раз, как призрак смерти приближался к нему, мальчишка встречал его щелчком по носу.

Но одна пуля, более меткая, чем другие, в конце концов погасила этого ребенка-огонька. На баррикаде все вскрикнули в один голос; но в этом пигмее таился Антей; для гамена коснуться мостовой значит то же, что для великана коснуться земли; не успел Гаврош упасть, как поднялся снова. Он оставался сидеть на земле, струйка крови стекала по его лицу; протянув обе руки кверху, он обернулся в ту сторону, откуда раздался выстрел, и запел:

Я пташка малого размера,

И это по вине Вольтера.

Но могут на меня лассо

Накинуть по вине…

Он не закончил. Вторая пуля того же стрелка оборвала ее навеки. На этот раз он упал лицом на мостовую и больше не шевельнулся. Маленький мальчик с великой душой умер.

Answer 2

"LE DEFI DE GAVROCHE" is the title of a passage from the novel "Les Misérables" by Victor Hugo. The following is a translation of the text:

Then he picked up his basket, put back into it without dropping a single one, the cartridges that had fallen out, and advancing towards the firing, went to strip another cartridge box. There, a fourth bullet missed him again. Gavroche sang: "I'm not a notary, It's Voltaire's fault; I'm a little bird, It's Rousseau's fault." A fifth bullet only succeeded in drawing a third verse from him: "Joy is my character, It's Voltaire's fault; Misery is my trousseau, It's Rousseau's fault." This continued for some time. The spectacle was terrifying and charming. Gavroche, being shot at, was teasing the firing squad. He seemed to be having a lot of fun. He was like a sparrow pecking at hunters. He answered every volley with a couplet. He was constantly being aimed at, but always missed. The National Guards and soldiers laughed as they aimed at him. He would lie down, then straighten up, fade away into a corner of a doorway, then leap out, disappear, reappear, escape, come back, retaliate to the machine-gun fire with his "pieds-denez," and at the same time, he would pillage the cartridges, empty the cartridge boxes and fill his basket. The insurgents, gasping with anxiety, watched him with their eyes. The barricade trembled; he sang. He was not a child, he was not a man; he was a strange gamin. The bullets chased after him, but he was swifter than they were. He was playing some sort of terrifying game of hide-and-seek with death; every time the ugly face of the specter approached, the boy flicked it away. One bullet, better aimed or more treacherous than the others, finally hit the little firefly child. Gavroche was seen to stagger, then collapse. The whole barricade let out a cry, but there was something of Antaeus in this pygmy; for the boy, to touch the pavement was like the giant touching the earth; Gavroche had fallen only to rise again; he remained seated on his haunches, a long trickle of blood ran down his face, he raised his two arms in the air, looked in the direction from which the shot had come, and began to sing: "I fell to the ground, It's Voltaire's fault; My nose in the gutter, It's the fault ..." He did not finish. A second bullet from the same marksman stopped him short. This time he fell face down on the pavement and did not move. That little great soul had just flown away.